Утверждение премьера о том, что он поборол коррупцию в госсекторе, не могло вызвать ничего, кроме недоумения. Ведь не было ни каких-то громких арестов и судов над коррупционерами, ни каких-либо принципиальных решений, кардинально меняющих насквозь гнилую и порочную систему отношений в этой сфере. Закрепил эффектное выступление глава правительства призывом немедленно прекратить давать взятки в детских садах, ибо это единственная коррупция, оставшаяся в государстве, и она очень раздражает международных доноров. Неужели основанием для всего вышесказанного было принятие законопроекта о корпоративном управлении, последнем из пакета «Реформа госсобственности»?
Утверждение премьера о том, что он поборол коррупцию в госсекторе, не могло вызвать ничего, кроме недоумения.
Ведь не было ни каких-то громких арестов и судов над коррупционерами, ни каких-либо принципиальных решений, кардинально меняющих насквозь гнилую и порочную систему отношений в этой сфере. Закрепил эффектное выступление глава правительства призывом немедленно прекратить давать взятки в детских садах, ибо это единственная коррупция, оставшаяся в государстве, и она очень раздражает международных доноров. Неужели основанием для всего вышесказанного было принятие законопроекта о корпоративном управлении, последнем из пакета «Реформа госсобственности»?
Но как бы ни хвалили реформу в правительстве, в борьбе с коррупцией она практически обречена обернуться профанацией, ставшей уже традиционной для нынешней украинской власти. Да, она может улучшить управление, усилить контроль, возможно, оптимизировать некоторые расходы. Но с нынешним ее содержанием точно не удастся победить (или хотя бы серьезно ограничить) коррупцию на этом поприще. И цену открытым конкурсам уже все знают, и насчет реальной независимости членов наблюдательных советов мало кто заблуждается. А главное, нет в пакете законов решения главной проблемы госсектора — безнаказанности.
На сегодняшний день в Украине числится 3340 госпредприятий, 45% из них не работают, а убыточность оставшихся достигает 115 млрд грн. Суммарная стоимость активов этих предприятий — 870 млрд грн, а поступления от дивидендов не достигают и одного процента от всех бюджетных поступлений.
Действительно, многие госпредприятия в прошлом году продемонстрировали рост, точнее, снижение падения. Сумма выявленных Госфининспекцией потерь финансовых и материальных ресурсов в 2013 г. составила около 3,7 млрд грн, в 2014-м — около 7,6 млрд, а в 2015-м — почти 3,9 млрд. Но мы не должны забывать, что за этот период из поля зрения проверяющих просто выпала часть территорий и предприятий на них.
«По официальным данным Минэкономразвития, чистый доход госпредприятий за девять месяцев 2015 г. увеличился на 45% по сравнению с аналогичным прошлогодним периодом. Это, безусловно, положительная тенденция. Однако возникает вопрос, за счет чего произошло это увеличение? Мы не слышали в последнее время ни о кардинальных мерах по повышению эффективности деятельности госпредприятий, ни об инвестициях в их основные фонды. Не было в новостях сообщений об обновлении их материальной базы, привлечении новейших технологий, что позволяет увеличивать прибыль, — делится с ZN.UA наблюдениями эксперт по приватизации Института общественных исследований Ирина Ратинская. — Итак, факторами такого повышения могут быть или уменьшение административных расходов и сокращение коррупционных схем вокруг госпредприятий, или банальная украинская бюрократическая система отчетности, которая позволяет показывать положительные или отрицательные результаты деятельности предприятий в зависимости от необходимости».
В результате неправомерных действий отдельных руководителей предприятиями утрачена возможность получить причитающиеся им доходы в сумме более 790,5 млн грн. Почти на 3 тыс. предприятий установлено почти 3,1 млрд грн незаконных и не по целевому назначению проведенных расходов, в том числе свыше трети — по операциям с бюджетными средствами.
Наиболее масштабными и распространенными нарушениями остаются фиктивные сделки без получения товаров, работ или услуг (1,4 млрд грн), завышения стоимости (569,6 млн) и воровство (260,6 млн).
«Широкие возможности для коррупции в госсекторе существуют в первую очередь из-за того, что государство никогда не занималось его надлежащей организацией. Фактически наличие и цель пребывания каждого из объектов в госсобственности определялись субъективно, без комплексного анализа и объективного обоснования, — считает эксперт Экономического дискуссионного клуба по управлению госсобственностью Евгений Олейников. — Поэтому и невозможно наладить эффективное управление объектами государственной собственности, ведь для этого нужно четко определить цель деятельности каждого из них отдельно. И если для группы предприятий, реализующих государственную монополию, главным критерием действительно является прибыль, то, например, для предприятий, производящих стратегически важную продукцию, главным показателем станет именно удовлетворение спроса в этой продукции, даже если они планово убыточные».
По его мнению, реформа, которую проводит правительство, теоретически может повысить эффективность деятельности тех предприятий, где главным критерием является именно прибыль. Однако для других категорий объектов государственной собственности она приведет лишь к тому, что выполнение их основных функций будет принесено в жертву доходности. Последствия для всей системы государственного управления в этом случае будут непредсказуемы.
Впрочем, даже в отношении госбанков, от которых, кроме прибыльности, вообще ничего не ждут, стратегия реформирования далека от идеала. По большому счету, вводные все те же — набсоветы, планы развития, привлечение инвесторов. Вот только до середины 2018 г. государство планирует продать лишь по 20% акций Ощадбанка и Укрэксимбанка.
«Об эффективности управления госбанками красноречиво говорит ежегодная потребность в их докапитализации. Фактически из-за того, что эти банки работают неэффективно и не приносят прибыли, их удерживают на плаву за счет денег налогоплательщиков. А банковская тайна прикрывает все те нерыночные и убыточные кредиты, на которые эти деньги уходят, — констатирует неблаговидное состояние дел в этой сфере входящий в правящую коалицию замглавы спецкомисии ВРУ по вопросам приватизации Павел Ризаненко (в прошлом специалист E&Y и руководитель отдела финконсалтинга ИБ «Ренессанс Капитал»). — О том, что происходило в госбанках, мы всегда узнаем уже после смены власти, когда начинают всплывать все те кредиты, которые никогда не будут возвращены. К сожалению, это сфера, в которой коррупция была, есть и будет».
Вряд ли можно иначе, нежели скептически, относиться и к роли наблюдательных советов в реформе госуправления при сохранении влияния политиков и правительства на соответствующие назначения. Любая должность в таком совете — предмет политического торга, не более. По квоте ВР членов таких советов, например, не могут назначить с лета прошлого года. Никак не сторгуются? А деятельность самих советов заблокирована — кворума нет, заседания не проходят.
Аналогичная чехарда и с открытыми и прозрачными конкурсами на руководящие должности госпредприятий. Либо конкурсы оказываются недостаточно открытыми, либо их результаты потом месяцами оспариваются в судах. На днях торжественно был объявлен конкурс на новых руководителей центральных компаний: «Электротяжмаша», «Укрэнерго», «Центрэнерго», «Укрспирта» и «Укрпочты». Новое руководство, по мнению премьера, будет лишено политического влияния.
Тем временем конкурс на главу «Укрпочты», например, длится уже год, его повторно объявили три дня назад. Пока же предприятием руководит Игорь Ткачук — уроженец Винницы, брат нардепа из угадайте какого блока. Все это время на предприятии лишь ожидают реформ. Оно до сих пор не отвоевало себе рынок международных пересылок, когда-то потерянный из-за прошлого руководителя Михаила Панькива, который, кстати, пришел из бизнеса, а точнее, от конкурентов и за время своего руководства сделал все, чтобы те самые конкуренты крепли.
Нынешний руководитель «Укрпочты», даром что и.о., как, впрочем, и технократы из Мининфраструктуры, пока на этом поприще ничего не достигли, рынки не вернули, качество услуг не повысили. Зато не единожды были замечены в распрях по поводу сдаваемых в аренду помещений предприятия. Действительно, «Укрпочта» — один из крупнейших в стране обладателей недвижимости. На ее балансе свыше 5 тыс. зданий, часто в центральных районах городов.
На конец 2015-го к передаче в аренду предлагалось 14 тыс кв. м, а сдавалось 92 тыс. кв. м. Основная схема заработка построена на праве госпредприятий арендовать у «Укрпочты» помещения по цене 1 грн/кв. м. Таких арендаторов порядка 30%, и есть небезосновательные подозрения, что далеко не все они представляют реальные госорганы. Факты злоупотреблений и неэффективности признаются, а виновных нет. Руководство «Укрпочты» обвиняет Мининфраструктуры, а то, в свою очередь, кивает на «Укрпочту». Эксперты уверены, что греются на схемах и первые, и вторые, и Фонд госимущества, через который обязаны проходить все эти сделки. В 2015 г. от сдачи в аренду недвижимости госпредприятие выручило 40 млн грн, т.е. за год компания на каждом арендованном квадратном метре площади заработала менее 3 тыс. грн.
Еще в прошлом году министр Павленко заявлял, что не менее коррупциогенный «Укрспирт» вышел из «кризиса», встал на путь реформ и готов к приватизации. Правда, потом начала появляться другая информация. К убыткам на сумму 880 млн грн, выявленным Госфининспекцией летом 2015-го, добавились неуплата налогов (200 млн грн), хищение госсредств (35 млн) и заключение фиктивных контрактов (на общую сумму 2,3 млрд грн). В отношении некоторых «постоянных» контрагентов предприятия уголовные производства ведутся с 2013 г., что нисколько не мешает ГП с ними работать. Поверить в то, что в эту мутную воду зайдет лицо незаинтересованное и немотивированное финансово, очень сложно.
«В управлении ГП «Объединенная горно-химическая компания» находятся Вольногорский ГМК и Иршанский ГОК. Те, на которых раньше Фирташ зарабатывал свыше 100 млн долл. И вот когда предприятия вернули государству, оказалось, что зарабатывает оно намного меньше бывшего арендатора. А бизнес, между прочим, монопольный. На комбинаты отправилась специальная комиссия, которая обнаружила, что продукцию предприятия продают не напрямую, а через австрийского посредника. Продукция уникальная, клиенты известны, существуют с 50-х годов прошлого столетия. Наличие посредника в таком случае не имеет никакой экономической целесообразности, — рассказывает ZN.UA П.Ризаненко. — Информацию мы передали Абромавичусу, вместе с документами. В органе управления ОГХК, Минэкономразвития, было организовано совещание с руководством этих предприятий, на котором у них буквально требовали заключать прямые договоры. В ответ чиновникам дали ясно понять, что никто от посредника, а значит, и от схемы отказываться не будет. Мы начали требовать у Айвараса формальных проверок предприятий и увольнений коррупционеров, но и их не было. Решения о проверках и кадровых назначениях принимаются Кабмином, а Яценюк своего разрешения не дает. Тогда мы обратились в МВД. Но и там никак не отреагировали. Так кто поборол коррупцию? Тот, кто ее крышует?».
По его словам, аналогичная ситуация сейчас сложилась с харьковским «Электротяжмашем» и другими государственными предприятиями. Еще весной 2015-го было инициировано принятие закона, который позволял устранить от управления «Укрнафтой» людей Коломойского. И делать это нужно было быстро, потому что деньги из компании выводились стремительно. И во что все уперлось? Правильно, в поручение и директивы Кабмина, которых ждали и в Минэнергоугольпроме, и в «Нафтогазе». Именно Яценюк восемь месяцев тянул с подписанием необходимых документов. За это время менеджмент вывел из компании свыше 11 млрд грн.
Вообще, насколько энергетический госсектор охвачен реформами, наглядно иллюстрирует тот факт, что государственная «Укргаздобыча» еще в начале февраля с.г. сопротивлялась проведению плановой проверки Госфинмониторинга, публично заявляя, что компания «максимально эффективно использует ресурсы», а финмониторинг пусть поверит на слово. К слову, нынешний председатель правления ПАО «Укргаздобыча» Олег Прохоренко — реформатор и технократ с зарплатой в 398 тыс. грн в месяц, прошедший открытый и прозрачный конкурс. Заходя на должность, он оценивал коррупционную маржу в компании в 2–3 млрд грн в год. Однако высвободить этот скрытый ресурс руководителю, видимо, не удалось. Необходимые инвестиции в добычу и ремонт скважин в 2015 г. не вкладывались, шесть из восьми договоров с частными партнерами в рамках совместной деятельности «Укргаздобыча» намерена расторгнуть в судебном порядке, а рамочные и действующие договоры с инвесторами были расторгнуты или заморожены, объемы добычи углеводородов снижаются год от года. О приросте запасов вообще нет смысла говорить. И теперь только расследование покажет, не зря ли сотни тысяч гривен тратятся на зарплату одного менеджера «Укргаздобычи» (а Прохоренко не единственный высокооплачиваемый топ-менеджер в этой государственной добывающей компании).
Сама идея о том, что высокая зарплата чиновника является коррупционным предохранителем, очень спорна. Да, любой труд должен быть достойно оплачен. Но надеяться, что предложенные 20, 30, 200 тыс. в месяц не позволят кому-то украсть 200 млн в год, наивно. Все эти донорские зарплатные фонды не помогут решить проблему принципиально до тех пор, пока не начнет работать адекватная система правосудия.
Согласно единому реестру лиц, совершивших коррупционные нарушения, после Революции достоинства суды рассмотрели свыше двух тысяч коррупционных дел, но осуждены были лишь 2% подсудимых. Подавляющее большинство дел — обвинения в мелких нарушениях, которые вообще с большой натяжкой можно отнести к коррупционным преступлениям. В отчете ГПУ за прошедший год лишь сухо констатируют, что количество лиц, обвиняемых в получении взятки, сократилось в полтора раза. И добавляют, что из 23 зарегистрированных фактов незаконного обогащения ни один так и не дошел до суда.
«Корпоратизация не гарантирует полного отсутствия коррупционных рисков. Корпоративный стандарт для стран G-20 — наличие наблюдательного совета, большинство которого составляют независимые директора. Независимость директора — очень тонкая грань. Почти невозможно полностью определить исчерпывающие условия независимости директоров наблюдательного совета. Многое зависит и от личности независимого директора. В Европе потеря репутации для такого директора — это конец карьеры. В нашей стране репутационный капитал ничего не стоит. Каркас корпоративного управления — это этика поведения, не толерантная к коррупции. Именно это очень сложно обеспечить на практике хозяйствования государственных предприятий в украинских реалиях», — считает эксперт Ирина Ратинская.
***
Одной из первопричин нынешнего политического кризиса и приостановки сотрудничества с МВФ стал как раз неуемный интерес власть имущих к госпредприятиям. Передача этих объектов Минэкономразвития, затеянная ради реформы и подготовки к приватизации, многими была воспринята как шанс поменять расстановку сил и захватить новые территории. Каждый новый «открытый» конкурс станет для них сигналом, что на ГП можно провести своего человека, а каждый делегат в набсовет будет потенциальной марионеткой, которую они захотят купить и наверняка купят. До тех пор, пока коррупционные преступления не раскрываются, а коррупционеры не несут реальных наказаний за свои преступления, любая прогрессивная европейская практика управления будет изуродована отечественными коррупционерами. Платить им за это еще и повышенные зарплаты из средств доноров — верх цинизма. Может, все-таки начать с кнута, а не пряника?
© 1994–2012 «Зеркало недели. Украина»
Подписывайтесь на наши каналы в Telegram, Facebook, Twitter, ВК — Только новые лица из рубрики СКЛЕП!